Вид частные дома: какие бывают виды в России частных строений, в которых живут люди, особенности ангарных, американских, атриумных, загородных, коттеджных, фото — Информационный портал города Мичуринска. Афиша

Содержание

Виды частных домов, их преимущества и недостатки. Из чего построить жильё?

1. Классика: кирпич
1.1. Преимущества и недостатки кирпича как материала
2. Традиция: дерево
2.1. Преимущества и недостатки дерева как материала
3. Скорость: газобетонные блоки
3.1. Преимущества и недостатки газобетонных блоков
4. Доступность: каркасные дома
4.1. Преимущества и недостатки каркасных домов
Случайные материалы

Дома строят практически из чего угодно, от кирпича до газобетона и древесины. У каждого материала есть свои «плюсы» и «минусы», свои особенности и характеристики, которые делают их идеальным решением для одной ситуации и отнюдь не таким хорошим — для другой. Поговорим о наиболее распространённых материалах для строительства домов (перейти к услуге), об их преимуществах и недостатках.

Классика: кирпич

Кирпичный дом способен простоять несколько веков. У него эстетичный внешний вид, он не боится морозов, жары и осадков, надёжно защитит владельцев жилья от порывистых ветров и злоумышленников. Дом из кирпича — отличная инвестиция в будущее, главное, выбрать качественные материалы и хороших специалистов-строителей, которые сделают прочный фундамент.

Кирпич может быть глиняным (красным) и силикатным (белым), обычным строительным и облицовочным, различным по прочности. Чтобы понять, насколько материал прочен, нужно взглянуть на его маркировку: букву М с цифрами от 75 до 300. Чем выше, тем прочнее. Для стен обычно используются М100 и М125, а для фундамента — М150 или М175.

Преимущества и недостатки кирпича как материала

Если говорить о плюсах, то их у кирпичных домов огромное количество:

долговечность;
устойчивость к паразитам, плесени и грибку;
эстетичный, солидный и капитальный внешний вид;
длительный срок эксплуатации — вплоть до нескольких веков;
хорошая защита от холода и шума.

Недостатков у кирпичных домов сравнительно мало, но они тоже есть:

высокая стоимость материалов и работы;
трудоёмкость возведения дома из кирпича;
большой вес — следовательно, потребность в прочном фундаменте.

Кроме того, кирпичные коттеджи нуждаются в хорошей теплоизоляции.

Традиция: дерево

В последнее время деревянные дома обретают вторую жизнь: спрос на экологичный и красивый материал возрастает. Люди вновь обращают внимание на срубы и дома из бруса, потому что улучшаются материалы, появляются новые технологии. Современный деревянный коттедж эстетичен, красив, удобен в проживании и защищён от возгорания почти так же хорошо, как классический кирпичный дом.

Деревянные дома могут быть из брёвен — срубами, а могут быть из бруса. Брус бывает пиленым, строганным и клееным — клееный не деформируется, легко собирается и не усаживается, поэтому многими считается самым удобным материалом для строительства из перечисленных. Бревно, в свою очередь, смотрится необычно, антуражно и интересно, но зачастую ждать полноценной усадки стенового короба сруба приходится от года и больше. То есть, если вы готовы ждать, то можно построить и настоящую русскую избу, а если стремитесь к удобному и несложному в возведении дому, лучше взять брус.

Преимущества и недостатки дерева как материала

Безусловно, у древесины есть огромные преимущества:

доступная стоимость по сравнению с кирпичным строением;
экологичность — это один из самых натуральных материалов;
эстетичность — из разных типов древесины можно построить разные дома;
дома из дерева лёгкие, поэтому под них подойдёт столбчатый или свайный фундамент;
очень высокий коэффициент теплоёмкости.

Недостатков не так много:

натуральный материал — «дом» для паразитов, грибка и плесени;
древесина горит, насколько бы хорошо она ни обрабатывалась;
сруб чрезвычайно долго «усаживается», поэтому въехать в дом сразу не получится.

У деревянного домостроения сейчас настоящий ренессанс. Многие выбирают для себя именно такой вариант из-за его экологичности и доступности.

Скорость: газобетонные блоки

Газобетонные блоки стали полноценной заменой кирпичу, кое в чём его даже обогнав. Они пористые, а поскольку воздух великолепно удерживает тепло, то сам материал отличается высокой по сравнению с кирпичом теплоёмкостью. Газобетон быстро укладывается, его легко перевозить и хранить, а при желании можно разрезать обыкновенной ножовкой. Блоки делаются на заводе и имеют идеально гладкий срез, поэтому коттедж требует минимальной дополнительной отделки.

Ключевой характеристикой газобетонных блоков является их плотность, которая маркируется буквой D. Для строительства домов используются блоки D500–D900, где одна штука заменяет порядка 20 кирпичей.

Преимущества и недостатки газобетонных блоков

Преимуществ у блоков достаточно много:

быстрая сборка, намного быстрее, чем у кирпича;
идеальная форма материала, что упрощает отделку;
отличная устойчивость к огню;
высокая прочность на сжатие;
паропроницаемость и устойчивость к морозу.

Материал прекрасен почти по всем параметрам, но и у него есть несколько недостатков, которые могут повлиять на решение выбрать именно его:

склонность к растрескиванию со временем;
низкая прочность на сгибание;
потребность в прочном капитальном фундаменте.

Стоит ли выбирать газобетон? Вполне — это хорошая альтернатива кирпичу.

Доступность: каркасные дома

Самый дешевый дом — каркасный, и он же может быть построен всего за несколько недель. Он не потребует усадки, как деревянный сруб, и не настолько трудоёмок в возведении, как варианты из кирпича и газобетона. Основной статьёй расходов при строительстве каркасного коттеджа становится утеплитель, которого действительно нужно много.

Каркасные дома бывают двух видов: каркасно-щитовые, которые возводятся из готовых щитов, и каркасно-рамочные, состоящие из деревянного «скелета», впоследствии обшиваемого утеплителем.

Преимущества и недостатки каркасных домов

Преимущества:

низкая стоимость;
быстрое строительство;
отсутствие необходимости в отделке;
лёгкость перепланировки при желании;
высокая теплоёмкость даже при отключении отопления;
можно прятать провода и другие коммуникации прямо в стену.

Недостатки:

низкая прочность;
отсутствие паропроницаемости — нужно делать вентиляцию;
сравнительно низкий по сравнению с кирпичом срок эксплуатации.

Некоторые полагают, что у каркасных домов низкая эстетичность, потому что большинство заказываемых вариантов — типовые. Однако это не так. При желании можно отделать дом в совершенно любом стиле.

Какой материал выбрать? Решать вам: у каждого из них есть преимущества и недостатки. Главное — выбрать качественные материалы и заручиться поддержкой квалифицированных строителей.

Виды частных домов

Для начала дадим краткое описание частного дома. Частный жилой дом можно характеризовать как отдельно стоящее жилое здание не более 3 этажей высотой, использующееся одной или несколькими семьями, состоящими между собой в родстве.

Людям свойственно придумывать отдельные названия для разных форматов объектов, выполняющих одинаковые функции. Названия частных домов не исключение. Существует больше 5 общеизвестных форматов частных домов:

Вилла

Коттедж

Особняк

Резиденция

Усадьба

Существуют форматы частных домов, которые традиционно относят к частным, но фактически они таковыми не являются:

Дуплекс

Квадрохаус

Лейнхаус

Мезонет

Таунхаус

Формат по энергопотреблению:

Традиционный

Экодом

Классические виды частных домов

Вилла — это загородный дом характерный для климатических условий средиземноморского побережья, мягкую зиму и долгое тёплое лето. Обычно площадь виллы составляет от 120 до 350 квадратных метров. Этажность ограничивается законодательство региона расположения, традиционно 2 этажа.

Коттедж – это вид частного дома для круглогодичного проживания, располагающийся в городской черте или загородном коттеджном посёлке. Обычно коттедж расположен на участке земли, позволяющем разбить сад или огород возле дома. Коттедж должен быть подключен к городским инженерным коммуникациям.

Особняк – это частный дом, рассчитанный на одну семью, расположенный на достаточно большом земельном участке, стоящий обособленно от других зданий. Помещения особняка большие и значительно превышают необходимые строительные и санитарные нормы. Назначение и количество помещений определяет владелец особняка. Отличается от коттеджа большим простором в помещениях, «размахом» и дополнительными «необязательными помещениями» (бильярдной комнатой, бассейном внутри и прочим). Также более автономен чем коттедж.

Резиденция – это дом для проживания с дополнительными специфическими функциями и дополнительными постройками. Раньше так называли частные и казённые дома для высокопоставленных персон, которые жили и вели приём в своих резиденциях. Сейчас это скорее маркетинговое обозначение. Резиденция, традиционно, расположена на большом земельном участке. Основное здание имеет большую площадь, просторные помещения. На участке могут быть расположены также дополнительные отдельные специфические постройки (теннисный корт, крытый бассейн, гараж для нескольких машин, здание охраны).

Усадьба – это дом с большим земельным участком и дополнительными объектами на его территории. Для усадеб стараются выбирать живописные места, большое внимание уделяется приусадебной территории. Традиционно, приусадебный участок имеет очень большой размер. Такой формат жилья существует с царских времён и это чувствуется во всём. На территории усадьбы располагается «хозяйский» дом; ухоженный парк или сквер для прогулок; возможно угодья, ранее используемые для охоты; здание конюшни, раньше могла быть ещё и псарня; свой пруд или выход к реке; здание гаража на несколько машин; здания для проживания персонала и охраны. Усадьба может быть полностью автономной.

Усадьба отличается от резиденции назначением. Резиденция – для деловых встреч и жизни, а усадьба – для жизни и приёма гостей. В усадьбе ценится не только дом с постройками, но и территория вокруг.

Форматы частных домов по энергопотреблению

В зависимости от климатических условий и места расположения дома, люди применяют разные строительные технологии и материалы. Сейчас можно разделить дома по технологии на традиционные и энергоэффективные. Разделение очень условное, граница постепенно стирается.

Отличие проявляется зимой. Раньше дома строили с учётом дешёвой энергии, т.е. на отопление и охлаждение тратится много ресурсов, ведь они были дешёвыми. Но счета за коммунальные платежи растут как грибы после дождя. В таких условиях появились материалы и технологии строительства, позволяющие тратить на обогрев и охлаждение меньше энергоресурсов.

Не совсем частные дома

Дуплекс – это дом, стоящий на двух участках земли, разделённый на 2 части по границе этих участков. Каждая часть дуплекса имеет отдельный выход на свой земельный участок. Участок земли около дуплекса может быть любого размера.

Квадрохаус – дом на 4 семьи с отдельными выходами на свой участок земли.

Лейнхаус – многоподъездные дома, в которых каждая секция принадлежит разным владельцам. Секции могут иметь индивидуальные архитектурные решения. Этим они отличаются от таунхаусов.

Мезонет – по сути многоквартирный дом малой этажности. Однако многие сайты относят его к категории частных домовладений.

Таунхаус – это многоподъездный дом малой этажности, в котором каждая секция принадлежит разным собственникам. Все секции изначально имеют одинаковые архитектурные решения. Это как многоуровневая квартира в которой нет соседей сверху и снизу, но есть соседи по бокам.

Отзывы и комментарии

Написать отзыв или комментарий

Ваше имя:

Ваш отзыв или комментарий:

Примечание: HTML разметка не поддерживается! Используйте обычный текст.

Оценка:
Плохо

Хорошо

Защита от роботов

Введите код в поле ниже

Knole: частный вид на один из великих домов Великобритании

Заглянуть внутрь

Купить
Онлайн
Находить
Локально

Семья Саквиллей населяла Ноул, один из величайших домов Британии, уже более четырехсот лет. Роберт Саквилл-Уэст, представитель тринадцатого поколения семьи, приглашает читателя на личную экскурсию по этому «календарному дому» с его легендарными 365 комнатами, 52 лестницами и семью дворами.

Роскошные фотографии дизайнера Эшли Хикс, недавно сфотографировавшей интерьеры Букингемского дворца, запечатлели тлеющий дух Ноула, от парадных комнат, в которых хранится, возможно, лучшая коллекция королевской мебели Стюартов в мире, до частных апартаментов и сады в закулисный лабиринт подвалов и чердаков.

Knole открывает окно в историю Англии. Персонажи, населяющие страницы — серьезный елизаветинский государственный деятель, бездельник при захудалом дворе Якова I, лихой кавалер, повеса Реставрации, 3-й герцог старого режима — все представляют свои эпохи ( члены семьи, описанной Витой Саквилл-Уэст как «раса слишком расточительная, слишком влюбчивая, слишком слабая, слишком ленивая и слишком меланхоличная»). Собственное лишение Виты наследства от Ноула побудило ее дорогую подругу Вирджинию Вулф написать Орландо , способствуя славе и гламурному блеску этого места.

Точно так же архитектурные и декоративные особенности дома иллюстрируют различные вкусы сменяющих друг друга эпох: от реконструкции ветхого средневекового особняка Томасом Саквиллем в семнадцатом веке до комплекса комнат начала двадцатого века, оформленного в стиле Блумсбери. Кнол никогда раньше не освещался таким образом.

Роберт Саквилл-Уэст , седьмой барон Саквилл, изучал историю в Оксфордском университете и продолжил работу в издательстве. Сейчас он возглавляет Knole Estates, компанию по недвижимости и инвестициям, которая параллельно с Национальным фондом управляет интересами семьи Саквиллей в Knole. Эшли Хикс — британский писатель, архитектор, дизайнер интерьера и мебели и фотограф.

Дата публикации: 11 октября 2022 г.
Формат: Твердый переплет
Категория: Дом и дом — Декор и мебель
Издатель: Риццоли Электра
Размер отделки: 9-1/2 x 12
Страниц: 256
Цена в США: $65.00
CDN Цена: $85.00
ISBN: 978-0-8478-7244-2

Наверх

«Эта книга идеально подходит для любого англофила. Читатели заглянут внутрь 600-летнего поместья Ноул, обширного загородного дома, расположенного в графстве Кент, Англия, который начал свою жизнь как резиденция архиепископа. Документы известного английского декоратора и фотографа Эшли Хикс множество сокровищ дома с его проницательным дизайнерским взглядом». —ELLEDECOR.COM

Автор Книжная полка: Эшли Хикс

Не пора ли перевернуть представление о том, что земля является частной собственностью?

Моя мать любит говорить, что родилась в кузове «Форда» 39-го года. На самом деле ее не было. Она родилась в больнице в Чикаго. Но менее чем через год она и ее родители вернулись на ранчо в Монтане, которое ее семья основала в начале 19-го века.00-х, и где они еще жили. Именно там моя мать отсчитывает свое рождение, когда она выбралась из кузова этого «форда» 39-го года и приехала домой, в прерию, полную луговых жаворонков, ароматной почвы и большой золотой ивы. «Я считаю, как Бог и природа делают вещи», — говорит она о своем рождении. «У людей есть дом, и они знают, когда туда доберутся».

Если есть большее волнение от принадлежности к дому, чем от поворота ключа в своем первом доме, то это владение землей. Ранчо, на котором выросла моя мать, до сих пор пахнет сладкой землей. Его акры простираются под большим небом Монтаны, укрывая местные желтые колокольчики прерий и лютики. Принадлежать такому месту, знать, что оно принадлежит вам, о нем нужно заботиться и жить дальше, — это мощная и поддерживающая сила. На своей земле вы можете пустить корни, о которых мы часто говорим, но не всегда относимся к ним серьезно. «Я пустил корни», — с грустью говорим мы, удаляясь от места, к которому привязались. Эти корни реальны, и они становятся сильнее и глубже, чем теснее мы принадлежим к месту.

Для таких людей, как мои прапрадеды и многие другие, жившие под бременем незначительных прав на аренду в Европе, Закон США о приусадебных участках 1862 года обещал чувство свободы, которое в наши дни почти невообразимо: свобода владеть земля, на которой вы работали, ферма, которая поддерживала вас, берег реки, где вы стояли, чтобы пообедать, деревья, которые затеняли ваш дом. Вы могли потерять его из-за банкротства или сдавшись — жизнь пионера была менее восхитительным, богатым приключением, описанным в Домик в прерии чем суровая, холодная, одинокая и суровая жизнь, изгнавшая многих с земли в течение нескольких коротких лет, — но ни капризный лорд, ни отсутствующий хозяин не могли отобрать ее у вас или потребовать процент от вашего труда. Белые американцы, извлекшие выгоду из открытия Запада и жестокого, глубоко несправедливого Закона о переселении индейцев, никогда больше не будут подвергаться эквиваленту разрешений Хайленда.

Для меня, как и для моих предков, пейзаж Монтаны — часть меня. Это выше цены. Любовь — это единственная вещь, связанная с землей, которая не может быть измерена использованием, рынками недвижимости или ценами на товары. Это делает возможным глубокое ощущение дома. Однажды утвердившись благодаря уверенности в том, что земля, на которой вы живете, не может быть отнята, она затем выходит за свои границы, охватывая окружающие земли. Частная собственность может быть родиной земледелия и истинной устойчивости, а также самодостаточности и самоопределения, но владение землей также позволяет нам инвестировать в сообщество, включая общественные земли и ресурсы, принадлежащие всем, с чувством взаимозависимости. и взаимное сотрудничество.

Ранчо, на котором родилась моя мать, было построено не только ее семьей. Он опирался на водоносные горизонты глубоко под поверхностью, здоровье почвы на равнинах и холмах за их пределами, на сотни, а может быть, и на тысячи лет заботы племени черноногих, землей которых он должен был остаться, на погоду, на которую они не имели никакого отношения. контроль, солнце, семена и сообщество, которое знало своими костями, что никто не может сделать это в одиночку. Эти вещи составляли экосистему, которая была жизненно важна для их выживания, и то же самое верно и сегодня. Это наши общие природные ресурсы, или то, что когда-то называлось «общим достоянием».

Мы живем в общественном достоянии, даже если не признаем его таковым. Каждый раз, когда мы делаем вдох, мы черпаем из общего. Каждый раз, когда мы идем по дороге, мы пользуемся общественным достоянием. Каждый раз, когда мы сидим на солнышке или укрываемся от дождя, слушаем пение птиц или закрываем окна от зловония близлежащего нефтеперерабатывающего завода, мы взаимодействуем с общинами. Но мы забыли о решающей роли, которую общественное достояние играет в нашем существовании. Общины делают жизнь возможной. Кроме того, они делают возможной частную собственность. Когда общественное достояние деградирует или разрушается, пользование частной собственностью становится несостоятельным. Владелец ранчо из Монтаны может владеть десятью тысячами акров земли и при этом зависеть от здоровья населения. Ни закрытый поселок, ни высотные пентхаусы не могут закрыть человека от большого мира, на который мы все полагаемся.

Мы слишком долго могли игнорировать и наносить ущерб общественному достоянию, не осознавая последствий. Но теперь давление человеческого населения и подъем индустриализма делают актуальным вопрос: как мы будем владеть нашими общими ресурсами? Как мы будем защищать их на благо всех? Больше нет границ, к которым можно убежать, и больше не нужно притворяться, что то, что мы делаем на одном участке земли, не влияет не только на соседей по соседству, но и на экосистемы в сотнях миль от нас. Во времена моих прапрадедушки и прапрадедушки перед европейскими иммигрантами или их потомками стоял вопрос о том, как обрести свободу, даруемую частной собственностью. Для нашего будущего вопрос не только в том, кто владеет землей, но и в том, как.

Всеобщее достояние — это именно то, на что оно похоже: земля, водные пути, леса, воздух. Природные ресурсы нашей планеты, которые делают возможной жизнь. На протяжении всей истории общества постоянно полагались на различные системы использования общин, которые стремились к справедливому распределению основных ресурсов, таких как пастбища и сельскохозяйственные угодья, чистая вода для питья и мытья, добытая пища и древесина для топлива и строительства. Еще в 555 г. н.э. общины были прописаны в римском праве, в котором прямо говорилось, что определенные ресурсы принадлежат всем, а не избранным: «По закону природы эти вещи являются общими для человечества — воздух, проточная вода, море и, следовательно, берега моря».0004

Суть заключалась в том, чтобы отдельный человек или семья добывали средства для самостоятельной жизни, а не разбогатели за счет владения землей. история. Великая хартия вольностей, принятая в 1215 году английским королем Иоанном по настоянию его баронов, защищала этих дворян от потери своих земель по прихоти того правителя, которому они служили. В нем также закреплено право на суд равных, среди других индивидуальных прав, и этот документ широко цитируется как основа современной демократии.

Что менее известно, так это Лесная Хартия, принятая двумя годами позже регентом Генриха III, короля Иоанна, умершего в 1216 году. правило, — говорит Кэролин Харрис, канадский исследователь Великой хартии вольностей, — на общее благо». Хартия предоставила то, что называется правами на существование, правом, что «каждый свободный человек может впредь без судебного преследования делать в своем лесу или на земле, которую он имеет в лесу, мельницу, заповедник, пруд, мергелевую яму, канаву или пашню за пределами укрытия на пахотной земле, при условии, что это не наносит вреда соседям». Включено было разрешение пасти животных и собирать пищу и топливо, необходимые для жизни.

Эти права перешли в Америку нетронутыми и были доведены до сведения отцов-основателей этой страны, когда они разработали свою собственную систему законов, с большим упором на права простолюдинов владеть достаточным количеством земли, чтобы жить независимо. (То, что эта земля принадлежала коренным жителям, которые уже жили там, не имело большого значения в их рассуждениях.) Для Томаса Джефферсона, согласно профессору права Эрику Т. Фрейфоглу в его книге 2003 года Земля, которую мы делим , «[т] он Право собственности в основном имело отношение к способности человека приобретать землю для пропитания практически бесплатно: это было право возможности, право получить землю, а не право копить ее или сопротивляться общественным требованиям, предъявляемым собственниками. действовать ответственно»

Бенджамин Франклин тоже считал, что любая собственность, не необходимая для существования, является «собственностью общества, которое создало ее по своим законам и, следовательно, может распоряжаться ею по другим законам всякий раз, когда это необходимо для благосостояния общества». требовать такого распоряжения». Суть заключалась в том, чтобы отдельный человек или семья могли получить средства для независимой жизни, а не разбогатеть за счет владения землей или вывести ресурсы общины из общественной сферы. Эта идея распространялась на ограничение законов о незаконном проникновении. Охота на чужой неогороженной земле была совершенно законной, как и — в соответствии с Хартией леса — собирательство.

Сама земля, а не только содержащиеся в ней ресурсы, была частью общего пользования. Подумайте о последствиях такого мышления для нашего времени: если бы доступ к средствам для самообеспечения действительно был правом всех, если бы и общественные ресурсы, и общественная земля никогда не могли быть отняты или проданы, то какую власть могли бы иметь богатые, правительство или корпорации над повседневной человеческой жизнью?

Идея общего пользования не является исключительной для английской и американской истории. В России, по крайней мере, с 1400-х годов и в различных формах вплоть до большевистской революции 1917, управление землей осуществлялось в соответствии с системой mir , или «совместной ответственностью», которая гарантировала, что у каждого было достаточно земли и ресурсов, включая инструменты, для обеспечения себя и своих семей. Полосы земли разбивались и время от времени перераспределялись, чтобы отразить меняющиеся потребности семьи. Земельный участок принадлежал мир в целом. Его нельзя было отобрать или продать. В Ирландии до 7-го века (когда они были впервые записаны) до 17-го века законы Брегона служили той же цели, когда целые септы или кланы владели землей и распределяли ее, пока вторгшиеся английские землевладельцы не разделили ландшафт, лишив его жителей системы предков. и права аренды, и установили свои поместья с подавлением и насилием. Шотландский историк Андро Линклейтер подробно исследует варианты этих систем коллективной собственности в своей книге 2013 года 9.0062 Владение Землей : адат в Ибане, земледелие в Шотландии, способы использования маори в Новой Зеландии, крестьянские системы в Индии и Китае и в нескольких исламских государствах, и, конечно же, на Североамериканском континенте до европейского вторжения и урегулирование.

Но общины — это не пережитки пыльной истории. В Кыргызской Республике когда-то существовала успешная система выпаса скота, которая приносила пользу как пастухам, так и земле. Пастбищные угодья, разрушенные в советское время в пользу интенсивного производства, постепенно восстанавливаются после принятия Закона о пастбищах в 2009 году., заменяя систему частной аренды правами общественного пользования, которые вращаются вокруг экологических знаний и определяются местными сообществами. На Фиджи деревни отреагировали на проблемы, связанные с чрезмерным выловом рыбы и изменением климата, приняв старую систему временных запретов на рыбную ловлю под названием табу . В статье в научном журнале Nautilus описывается формирование охраняемых морских территорий, управляемых на местном уровне, которые используют древние традиции общего пользования и современное научное понимание, чтобы адаптировать эти общинные права и запреты на рыболовство к меняющимся потребностям экосистемы.

Таким образом, сохранение общего пользования не было полностью забыто. Но это было близко. Общественное достояние, по сути, противоречит как капитализму, так и безграничной частной прибыли, и поэтому во многих частях мира на протяжении почти двух столетий оно подвергалось очернению и отбрасыванию.

Эколог и микробиолог Гарретт Хардин выступил с одним из наиболее убедительных и влиятельных критических замечаний по поводу общин во второй половине 20-го века. В 1968 году Хардин опубликовал эссе в журнале 9.0062 Наука , которая активно выступала против систем общего пользования и владения. Основная мысль эссе, озаглавленного «Трагедия общин», заключалась в том, что на планете ограниченных ресурсов право на воспроизводство не должно быть абсолютным, но оно охватывает многие области философии и морали. «Трагедия общин» — основополагающая работа, остававшаяся влиятельной вплоть до смерти Хардина в 2003 году и после нее. неизбежно превалирует над потребностями общества. И как только один человек действует эгоистично, все остальные последуют за ним. По его словам, даже Адам Смит никогда не утверждал, что погоня за личным интересом всегда ведет к общественной выгоде.

Аргумент Хардина ломается в его предположении, что любая система общего пользования обязательно должна быть анархической. Представляя пастбища, открытые для всех, Хардин сказал, что только болезни, войны и браконьерство могут удержать население в пределах здоровой пропускной способности земли. Как только будет достигнута социальная стабильность и пастухи смогут пасти столько животных, сколько захотят, у каждого появится стимул увеличивать свое индивидуальное стадо, пока земля не будет уничтожена чрезмерным выпасом. «Присущая общинам логика, — утверждал Хардин, — безжалостно порождает трагедии». То, чем он пренебрегал, так это реальностью общин, в которой согласованные ограничения, приносящие пользу обществу, являются неотъемлемой и необходимой частью правовой и социальной системы.

Существует больше историй, чем я могу сосчитать, о том, что право на использование собственности разрушает жизни, средства к существованию, здоровье или дома соседей, близких и дальних

Как в системе выпаса скота Кыргызстана, так и в морских охраняемых достоянием является то, что пострадавшее сообщество использует научные экологические знания, чтобы договориться об ограничениях и способах использования. В западной части Соединенных Штатов система права выпаса скота на государственных землях предназначена для того, чтобы позволить мелким владельцам ранчо выжить, предоставив им доступ к более широким пастбищам, чем они когда-либо могли себе позволить в частном порядке, и в то же время не допуская чрезмерного выпаса скота в ущерб экосистемы. Эти практики просто переходят в наше время так же, как общины функционировали на протяжении всей истории. Безудержное использование никогда не было приемлемой частью системы.

Однако то, что Хардин уловил правильно, кажется почти непреднамеренным. Его отказ от систем общественной собственности игнорирует то, как эти системы функционируют, но его заявление о том, что общественная система отходов и загрязнения наносит ущерб человечеству, прямо указывает на то, что мы ошиблись с частной собственностью. «Не имело большого значения, как одинокий американский пограничник избавлялся от своих отходов», — отмечает он, но современное давление плотности населения и промышленного загрязнения поставило под угрозу целостность общин. Вот где утверждение Хардина о том, что «свобода общего достояния ведет к гибели всех», начинает звучать правдоподобно. Ключ к общественным достояниям, которые должны были распространиться на права частной собственности, когда они получили широкое распространение, заключался в том, что они оставались верными идеям, закрепленным в Хартии леса: пользование для существования было правом всех, но оно распространялось только на деятельность. чтобы не навредить соседям . Идея общин не является исключительной для английской и американской истории. Система общего пользования не может быть общедоступной; он работает только тогда, когда его использование управляется в интересах всех.

В Америке переход к разрешению интенсивного промышленного использования земли, несмотря на его влияние на соседей, получил юридическую поддержку в начале 1800-х годов, когда начали просачиваться судебные дела, в которых экономическая деятельность признавалась общественным благом. После сейсмического переворота в восприятии прав собственности горнодобывающие предприятия теперь могли сбрасывать свои отходы в водные пути даже за счет домовладельцев и рыбаков вниз по течению; железнодорожные компании и фермеры могли действовать через выдающиеся владения, чтобы приобретать или использовать чужие земли, которые, по их утверждению, были необходимы для их собственных операций, даже если владельцы не желали продавать.

Это признание частной прибыли как общественного блага росло во всем мире на протяжении 20-го века с головокружительной скоростью, что привело к значительной утрате общественного достояния в 21-м веке. Только за последние 10 лет китайским нефтяным компаниям было предоставлено право бурения в последних нетронутых джунглях Эквадора вопреки возражениям местных жителей, чьим домом они были с незапамятных времен. Решения в Британии, позволившие продолжить осушение сельскохозяйственных угодий и угодий для охоты на тетеревов, поставили деревни ниже по течению под высокий риск затопления, в то время как атомная электростанция в Камбрии заразила моллюсков в Шотландии за сотни миль. Есть больше историй, чем я могу сосчитать, о праве на использование собственности и получение прибыли, разрушающих жизни, средства к существованию, здоровье или дома соседей, близких и далеких. Общая нить заключается в том, что они почти полностью игнорируют необходимость поддержания здоровья и стабильности общин.

По иронии судьбы, в то время, как древние традиции успешного владения общинами восстанавливают законность в таких местах, как Фиджи и Кыргызская Республика, само общепланетарное достояние подвергается ничем не ограниченному нападению, очень похожему на то, что Хардин представлял в своей «Трагедии Коммонс. Ущерб, который мы наносим нашей собственной земле, никогда не оставался в границах обследованных владений. Но даже когда наше понимание экологии возросло, наша готовность ограничить интенсивное использование частной собственности уменьшилась. Угольная шахта, свиноферма, окруженная обширными лагунами сточных вод, просачивающимися в водоразделы, участок, построенный на заболоченных землях, нефтяная скважина на священной земле — будь то частная земля или государственная, если ее использование приносит прибыль, оно должно быть предназначено для общественное благо. Эту точку зрения защищают даже тогда, когда она разрушает все, что нам нужно как для физического благополучия, так и для любого чувства более глубокой связи, которую мы могли бы поддерживать с землей под нашими ногами и небом над головой. Даже если это разъединит наши корни с землей и лишает нас всякого чувства «дома». Мы почти неизбежно пришли к ситуации, когда стремление к экономическому росту, подкрепленное верой в расширяющиеся права частной собственности, поставило под угрозу сами экосистемы, саму планету, от которых зависит наше выживание.

Мечты о свободе и самодостаточности первопроходцев, таких как мои прапрадеды, до сих пор имеют в США мифическую силу. Эта власть часто используется для широких утверждений о том, что любое ограничение на использование собственности слишком ограничивает ту свободу, которой пользовались мои предки, свободу, по которой многие до сих пор тоскуют. Когда в январе 2016 года вооруженные боевики захватили и оккупировали национальный заповедник дикой природы Малер к югу от Бернса, штат Орегон, они выразили широко распространенное мнение (но, важно отметить, не подавляющее и даже не большинство), что государственная собственность на обширные земли в Американский Запад мешал им и другим — владельцам ранчо, лесопромышленникам и горнодобывающим компаниям — в частности, использовать эту землю таким образом, чтобы это принесло наибольшую пользу им лично и сообществам, в которых эти земли расположены. тоска, просачивавшаяся из-под их требований, была очень знакомой. В нем содержался основной человеческий инстинкт, который мы не должны игнорировать: желание добывать средства к существованию для себя и своей семьи из земли под ногами.

Это извращенный инстинкт, выраженный здесь, игнорирование желания других пользоваться теми же правами, пренебрежение обязательствами частного пользователя или владельца перед соседями и окружающим сообществом, а также глубокое игнорирование повсеместного экологического ущерба, причиняемого нерегулируемой промышленностью. Он игнорирует даже тот факт, что люди являются частью тех же самых экосистем и повреждаются так же, как и природа. Но отбросьте невежество боевиков Malheur в вопросах экологии, истории и абсолютной необходимости уравновешивать частное пользование правом общества на здоровое достояние, и мы останемся с чем-то знакомым: крошечный призыв к справедливости, который говорит о праве личности на пропитание от земли — не богатство, а просто «достаточно», что бы это ни значило — должно принадлежать всем нам.

Общественная выгода от владения землей и землепользования сильно изменилась со времен Римской империи, с момента принятия Лесной хартии и даже с тех пор, как Америка была впервые создана как страна, и так будет и дальше. В течение периода времени, который в человеческой и геологической истории короток, но, тем не менее, оставит неизгладимый ущерб, правительства и суды пришли к тому, что наиболее выгодное использование земли землевладельцем является созданием частной прибыли. Но взгляд на землю как на товар, который следует эксплуатировать, а не как на часть общественного достояния, появился относительно недавно. Если мы серьезно относимся к проблемам окружающей среды, юридическое и общественное понимание должно восстановить принцип, согласно которому свобода землевладельца ограничивается правом соседей этого владельца нетронутым пользоваться своей собственностью и обязанностью оставлять нетронутым общественное достояние.

Это понимание обязательно должно включать более научные знания в области экологии. Земля — это сито. Вода течет не только по рекам и ручьям, но и через коренные породы и водоносные горизонты. Как и промышленные химикаты. Переработанная почва может дрейфовать и уноситься ветром, как и загрязнение воздуха, оседая на близлежащих или далеких людях, которые беззащитны перед его пагубными последствиями для здоровья. Разделение горных склонов для строительства доступных дуплексов или домов для отдыха стоимостью в несколько миллионов долларов подвергает жителей спусков риску оползней, разрушая при этом восстанавливающие душу виды и леса, которые могли бы принадлежать всем по праву рождения. Достояния насыщают каждую часть нашего существования.

Легко или, может быть, удобно забыть, что не так давно большая часть западного мира приняла частную собственность людей с небольшими угрызениями совести

Допустим ли мы права этих общин, общественного доверия, доступа человека к простой, устойчивой жизни, чтобы уйти из памяти? Если мы допустим ответ «да», то можем обнаружить, что теряем саму частную собственность вместе с общественным достоянием. Частная собственность и общественное доверие сосуществуют; нет частной сферы без публичного общественного согласия, обеспечивающего соблюдение прав и законов. Наслаждение частной собственностью невозможно, когда общие ресурсы, окружающие ее, деградируют. Хорошо организованное общество нуждается в обоих.

Это касается не только борьбы с изменением климата или другим экологическим ущербом. Права собственности всегда протягивали длинные щупальца во все аспекты нашей жизни. Легко, а может быть, и удобно забыть, что не так давно большая часть западного мира без угрызений совести приняла частную собственность человека. Тревожных последствий нашего фетиша для частной собственности предостаточно, и это выходит далеко за рамки вопроса о собственности на землю: права компаний патентовать и, следовательно, приватизировать семена, лишая общественность доступа к еде. Битвы за компьютерное программирование с открытым исходным кодом и необходимость приватизации библиотек ставят под вопрос, кто получает доступ к информации и творчеству. Книга Ребекки Склут The Immortal Life of Henrietta Lacks (2010) привлек внимание международного сообщества к тому факту, что сами наши гены и ткани могут быть собраны, проданы, протестированы и проданы как частная собственность, перспектива, которую многие люди находят ужасной. От обладания мобильным телефоном или обследуемым участком площадью в четверть акра до обладания своей генетической информацией долгий путь, но все эти примеры сводятся к вопросу о том, кому что принадлежит. Аргументы в пользу сохранения общественного достояния против частных интересов можно привести для каждого из них.

Десятилетия загрязнения и отравления шахтами, фабриками, автомобилями, электростанциями и промышленными фермами едва передвинули иглу от прибыли и частной собственности к общественным благам. Только перспектива — а теперь и реальность — глобального изменения климата начала переформулировать разговор с точки зрения права общества на неповрежденное достояние.

В 2015 году 21 ребенок и подросток со всех концов Соединенных Штатов объединились, чтобы подать в суд на федеральное правительство за его бездействие в отношении изменения климата, утверждая, что постоянная поддержка добычи и использования ископаемого топлива ставит под угрозу их будущее. Их дело противопоставляет их некоторым из самых укоренившихся и влиятельных кругов на планете, чьи торговые группы подали сводки, отметив, что иск Our Children’s Trust представляет собой «прямую угрозу» для их бизнеса. В Голландии граждане подали в суд на свое правительство за нарушение прав человека, чтобы заставить его сократить выбросы углекислого газа. В то время как дело Children’s Trust в США еще не продвинулось далеко вперед, Гаагский суд в Голландии в конце концов приказал правительству сократить выбросы углерода на 25% в течение пяти лет.

Общее у этих дел — и, вполне вероятно, в будущем их будет больше — это признание того, что частная собственность на землю и ресурсы должна быть снова привязана к давно утраченному партнеру по ответственности собственника. Они снова открывают признание того, что общественное достояние необходимо для жизни человека и остается интересом для всех. Если мы действительно верим в долгое будущее человечества, в то, что мы будем распространяться в космосе и населять эту планету в течение тысячелетий за гранью воображения, то погоня за экономическими интересами и прибылью, а также за правом использовать свою землю по своему усмотрению больше не может нарушают права общества на незагрязненные воды, пригодную для дыхания атмосферу и пригодную для жизни планету.